18 марта в России прошли президентские выборы. Владимир Путин получил, по предварительным данным, более 76% голосов при почти 68-процентной явке избирателей. Андрей Колесников, руководитель программы «Внутренняя политика и политические институты», рассуждает об итогах и сюрпризах завершившейся президентской гонки и о будущем России.
Схема прошедших президентских выборов оказалась похожей на то, как голосуют в закрытых городах (ЗАТО), где расположены предприятия «Росатома». Этой госкорпорацией руководил Сергей Кириенко, и работать с административно-зависимым электоратом его команда умеет. На время кампании страна превратилась в одно большое ЗАТО с унифицированными результатами голосования по всем регионам
Реальные основы государственности России – в случайных импровизациях забытых предвыборных кампаний. Президентские выборы меняли режимы, но источником перемен были не программы победителей, а их политтехнологии. Штабной импровиз отливался в послевыборный гранит. Прежний режим, однако, не обнулялся – его черты уходили в глубь основ государственности
Сущностный конфликт четвертого срока состоит не в противостоянии между коллективным «Алексеем Кудриным» и коллективным «Сергеем Шойгу», между голубями и ястребами. А в конфликте сверхидей двух экономических школ: «индустриалистов», считающих, что экономика состоит из станков, и «либералов», уверенных, что она состоит из денег. Ни один технократ не сможет создать эффективную команду из людей, которые по-разному видят экономику как таковую
Ясно же, что 86% одобрения Путина – это 86% никакого не Путина и даже не Крыма, а России, какая она примерно сегодня есть. Стоит только большинству граждан искренне увериться, что со сменой Путина все перечисленное – от Владивостока до 9 Мая – останется стоять и не шелохнется, ему станет все равно, Путин это будет или нет
«Кириенко дал понять, что не будет прикрывать тех, кто будет фальсифицировать выборы и будет пойман. Но он точно так же дал понять, что не будет наказывать тех, кто будет фальсифицировать результаты и пойман не будет. Если он заложил мину замедленного действия под эту кампанию, то именно этим своим амбивалентным отношением к роли губернаторов в результатах»
Путин предложил модель развития четвертого срока, которую можно условно обозначить как консервативная технократия: сочетание государства-спецслужбы, новейших IT-технологий и технократизованной политической системы
Вайно, Турчак, Шмелева могут считаться представителями нового типа технократов, замещающих высокие должности в путинской системе. В отличие от технократов они не просто менеджеры, а наделены политическими функциями; в отличие от политических назначенцев – лишены собственных амбиций и политической нейтральности: они скорее посредники, чем игроки
В президентской кампании 2018 года, вопреки общему мнению, есть борьба – это борьба администрации с загадочным непутинским большинством, противостояние собственным кремлевским опасениям и тревогам по этому поводу. Грудинин, каким бы слабым кандидатом он ни был, стал для Кремля персонификацией случайной воли этого большинства: мало ли как и почему люди могут проголосовать? А вдруг за него – по приколу, из ностальгии или протеста? Поэтому президентская администрация решает задачу-минимум: непутинское большинство должно остаться просто непутинским, его голоса не должны утечь в другую сторону. Отсюда компромат и спойлеры
Отсутствие реформ по умолчанию принято критиками за осознаваемый властью изъян, который нужно маскировать. Однако российский правитель может найти тысячу объяснений, почему слово «реформы» и предполагаемый ими набор действий не является бесспорным благом для вверенной ему страны. Все, что называется реформами, может быть куплено руководством у интеллектуалов не иначе как под маркой средства для укрепления режима, и проводиться они будут без широкой огласки, иначе рубеж «все правильно делали» придется сдать
