Конец августа, известно, опрокидывает летние представления о главном. Пресса хватается за катастрофы, а те тут как тут. Но произошедшее летом с пенсионной реформой не стало обычным fait accompli – это маршрут неизвестно куда с открытой датой. Мир, где мы обитаем, раскрылся с внезапной стороны. Черта не подведена, и Система в недоумении.

1

Я часто сравнивал свое понимание российских стратегий с классическим текстом Джорджа Кеннана «Истоки советского поведения». Вопреки всем сменам властей за прошедшие семьдесят лет, его текст все еще актуален. Режимы в Москве менялись, но в поведении населения и властей сохранялось нечто системное. И однажды накопленный опыт привел к образованию Российской Федерации. С 1990-х можно говорить о Системе РФ как успешной поведенческой схеме нашей культуры. Но в чем успех?

В своей новой книжке Владислав Иноземцев пишет: «В российском сознании исполненность проекта самоценна; затраты в данном случае вторичны; последствия завершения его реализации несущественны» («Несовременная страна»). Он отмечает при этом, что русский язык не разграничивает понятий effectiveness и efficiency.

Это тонкое замечание, на мой взгляд, указывает на связь эффективности с выживанием для Системы. Есть только один вид результата, который считается у людей бесспорным при любом качестве, – выжить. Затрат не жаль, пока эта цель достигается. Система РФ не развивается как раз оттого, что успешно выживает. 

Она суммирует опыт выживания среди бедствий. Системой руководят люди, разделившие с населением этот опыт. Они выжили вопреки провалам, зачастую вопреки их же некомпетентным решениям. Затраты на это в их логике не являются расходами.

2

В пенсионной реформе ищут изощренную многоходовку, а ее нет. Зато российская власть ведет с населением многопользовательскую игру. Население в игре – партнер государства РФ (и небезопасный, как доказано на опыте прошлого государства). Власть пасет неверную стихию и оберегает ее. Эксперты изумлены «устойчивостью режима». В основах здесь то, что я бы назвал навыком молниеносного сговора, немой сделки населения с властью. Сделка – не «общественный договор», власть в Системе не договаривается ни с кем. Но, выживая как власть, она и населению оставляет шансы выжить. Тут секрет сделки.

Моментальная массовая сделка выводит вопрос о будущем вне рамок актуального – нам довольно пролонгации выживания. Власть большего не обещала: спасибо, что живой! Кремль вправе предпринять любые шаги, ни о чем не спрашивая, – и все знают, что сдвиги не будут в их пользу. 

Что такое пенсионный вопрос в РФ? Это вопрос веры в будущее Системы как собственное. Пенсии входят в пакет сделки, но пакет неразъемен. Его запрещено рассыпать на составляющие и анализировать раздельно – подобно финансовым деривативам с наивысшим рейтингом ААА перед финансовым крахом 2008 года. Пока социальный пакет легчает, никто резко не против, лишь бы не затронуть основной капитал – гарантии выживания. Власть не смеет отнять этот наивысший приз РФ.

Неуклюже выдернув из кучки треш-акций одну из немногих ценных бумаг – пенсии, правительство обвалило рынок деривативов со всеми его рейтингами. Жалобное восстание масс этим летом было защитой неделимости сделки с властью.

3

Пенсионный кризис позади, хотя его шрам воспален. Он обнаружил как технику и стратегию власти, так и пределы ее эффективности. Все было на глазах у населения, да и нечего было скрывать. Реформа была сделкой того типа, к которым привыкло население: щадяще и незаметно, как казалось, они профинансировали необходимые издержки. Да, не дискуссионно, но в ваших же интересах. Российская Система и есть «пенсия» для живущих в России – раз уж она наше будущее. И Кремль не может не мыслить ее именно так.

Система ничего не крадет у населения (хотя пользователи ее, конечно, крадут). Она самофинансируется в щадящем режиме, оставляя населению законное право клиента парикмахерской вскрикнуть, если бритва задела ухо. Идеальный случай – реновация прошлого года: все решили за москвичей, но те взревели, и тогда их выслушали, кое-что поправили.

Стратегический баланс перерасходов на себя (то есть на тот же государственный Центр) – правило Системы. Важная составная потребительской корзины населения – символика военной силы. В ландшафте мелких нехваток военно-оборонное потребление мощи реально услаждает граждан, заодно повышая лояльность. Нерасчетливо тратятся средства? Да, но их тратят на вас же, не спрашивая, Система одаривает население, населяющее эти сады выживания.

4

Система РФ играет всегда малое количество игр. Главные из них вот: моментальный сговор и сделка, двухтактный зигзаг «испугай/обнадежь» и, наконец, эскалация с выходом за пределы страны. Когда массы отвергли сделку по пенсиям, Путин пошел на «кремлевский зигзаг». Двухходовка: припугнув население, его затем обнадежить. Борис Ельцин первый открыл эту схему. И первым понял, что катастрофы не ждут – в ней уверены заранее. Кремлевский зигзаг – напугай, но спаси!

Летом тщательно выбрали июньский день, чтоб напугать страну. Далее Путин ожидаемо ее пожалел – и схема зигзага завершена. Бодрящий двухтактный путь поршня – от создания угрозы при панике масс до выхода президента-транквилизатора на экраны. Сцены испуга, постановочного протеста. Сцены трепетного ожидания ободрений – и вот он, маленький путинский сувенир в финале: полтриллиона вернем. Гештальт закрыт. Спасибо, что живой.

5

Сюжет путинского обращения невольно вынуждает говорить и о Путине. Путин и Система обманчиво сопряжены, легко подменяя друг друга. Наш случай тот самый – случай мнимого авторства. Кто автор обращения? Кто автор пенсионной реформы и бедственной игры вокруг нее? С кем, собственно, ведут игру и на что? Путин – автор или Путин – сюжет? 

Почему изначально обсуждается не проблема финансов страны, а демографическая? Где концепт политики финансирования социальных обязательств? Это же обязательства нас друг перед другом, а не одной только власти. Что за мем – «крайне малочисленное поколение»? Неясная философия народа – того самого, который берутся сберегать. «Сокращается трудоспособное население – автоматически снижаются возможности выплаты и индексации пенсий. А значит, необходимы изменения». Тело страны выглядит колышущимся желеистым существом, вроде колонии полипов или креветок в кораллах. Изменения здесь бывают в результате климатических и возрастных перемен – люди бессильны да и некомпетентны что-то поменять в своей жизни.

Даже продолжительность жизни оказывается обязанной «комплексу принятых государством мер». И дожить до 80 лет не личная задача, а государственная программа, решаемая властью без нас. Подождите немного – и вас доживут до восьмидесяти.

Пафос прост: без Системы РФ вам не выжить. Безальтернативность выступает наружу вместе с неумеренным применением наречий «неизбежно» и «необходимо». И хорошо знакомый медиамем, которым страну мучают 25 лет, – «непопулярные, но необходимые решения». «Максимально смягчить принимаемое решение». Итак, ошеломляющее решение принято, когда еще не было дебатов в Федеральном собрании, не было ни второго, ни третьего чтений. Вместо дебатов президент, бренча мелочью, порылся в бюджетных карманах у всех на виду. Заметно было, что роется не во всех. «Расходы на национальную оборону и безопасность страны» упомянуты, но не в качестве очевидного резерва экономии, а в роли неприкосновенной святыни, сопоставленной с дефицитом Пенсионного фонда.

6

Казалось бы, авторитарная неоперсоналистская власть ничего не потеряет, изобразив готовность «обсудить» и утопив в обсуждениях суть дела. Но есть два обстоятельства, табуированные Системой.

Во-первых – ей нельзя обсуждать расходы власти на саму себя. Считается, что истраченное Системой на себя, – проекты, мосты, Башар Асад, ракеты, несущиеся сквозь экран в Америку, – это и есть главная потребительская корзина страны. Вы просмотрели ролик президента в его обращении к Федеральному собранию? Следовательно, вы консумировали бюджет ракеты с непредсказуемой траекторией.

Во-вторых, власть у нас не политическая, а стратегическая. Ее военно-стратегическая игра с населением приближена к реальной. Ее нежелание расходовать на пенсии лишнее (то, что нужно израсходовать на себя) – равно нежеланию армии в занятом городе кормить жителей из офицерских пайков. Великие проекты для нее столь же кровные, как пенсии для пенсионеров. Цифровизация и мосты в проливах Запада и Востока – это придворные пенсии.

Пенсионный кризис можно было перевести в режим квалифицированных дебатов или оборвать диктаторски сильным решением, раз власть тут «авторитарная». Но плох якобы «персоналистский режим», использующий «персону» для мелкого передергивания фактов и подтасовки процедур. Все, что сказал президент в обращении, могло быть сказано кем угодно. Нет направления, нет цели, нет курса.

7

Главная экспертная ошибка этих дней заключается в предмете отнесения действий Путина. Эти действия привычно относят к общестрановому собирательному понятию – режиму, системе власти, стране, стабильности общества и т.п. А речь просто о новом времени. Двор Путина и сам Путин строят и контролируют Последнюю милю путинской России – ту, что однажды вдали оборвется его уходом. В этой работе, в силу деликатности дела, информационная задача одна – никакой информации наружу. Ничего, что подскажет догадку другому. Отсюда новый форсаж неопределенности, в целом обычный для Системы.

Реконструкция, снос и постройки в зоне Последней мили – очень большой, но очень рискованный бизнес. Возникают новые основания трат, которые нельзя обосновать текущими задачами. В этой финальной или трансфинальной задаче путинского ухода Система РФ обрела наконец достаточно грандиозную сверхцель, сопоставимую с «процессом реформ и строительством демократии» 1990-х годов.

8

В пенсионном кризисе 2018 года вскрылись главные свойства российской Системы. Кризис не исчерпан, но стратегически игра сыграна и не зависит от всего, что сказал и еще скажет Путин. Игру начинал он сам, в чем наконец-то сознался, отбросив прежние увертки (рассматривали другие варианты? конечно рассматривали). Но мы видим, как в финальном акте Система разыгрывает его.

Живущим в России трудно признать, что Система РФ остается нашим единственным состоятельным опытом государственного строительства. Это глобальный объект, страновой и международный, неопознанный, зато с местом в Совете Безопасности ООН. Система учла и свела воедино опыт разных эпох нашего государственного и общественного поведения. Этот опыт впечатляет. Хотя заклинания «силой державы» всегда популярны, постсоветские власти отбросили заботу о глобальной силе как таковой: это она разорила старое политбюро. Система РФ – это слабая государственность, которая умело активирует слабость своих институтов как мотив поведения и как запас гибкости. Это выглядит аномальным и несовременным, порождает волатильность и многое еще. Зато Система жива, оживленна и готова существовать впредь.

Эксперты России и Запада описывают московские дела в логике русского отклонения – от нормы, от того или иного «верного пути»… Сходные отклонения на Западе игнорировали, пока однажды избрание Дональда Трампа не взорвало эталон. Что, если отбросить предрассудок, будто Запад – нечто иное по отношению к Системе? Что, если западная модель властвования была лишь либеральным протопутинизмом, модифицированным и примененным Кремлем раньше других? Гипотеза не комплиментарная для Москвы. Если «путины» размножатся и в НАТО и ООН от них проходу не станет, преимущество русского оригинала исчезнет.

И Система, и Путин – баловни судьбы. Но судьба не выдавала страховки. Простейший способ оттолкнуть фортуну – ею злоупотреблять, приняв гибельные мостки, по которым так долго шел, за подмостки себя, вечно удачливого. Тут-то фортуна отворачивается от эквилибриста, чтоб не видеть финала.

 

следующего автора:
  • Глеб Павловский