В современном конкурентном мире, перенасыщенном идеями, Московский Центр Карнеги проводит уникальные независимые исследования, способствующие укреплению международного мира.
© Все права защищены.
Вы покидаете сайт Центра мировой политики Карнеги-Цинхуа и переходите на сайт Московского Центра Карнеги.
你将离开清华—卡内基中心网站,进入卡内基其他全球中心的网站。
Взрывоопасные месяцы. О внешней политике Трампа в период выборов
Burns
Месяцы до и после президентских выборов – особенно опасное время для американской внешней политики. Все пять президентов, при которых мне довелось работать, равно как и их команды, это хорошо осознавали. Приоритетом всегда было наследие, которое они оставляли. Все они думали, прежде всего, о том, как можно облегчить работу своим преемникам, и ставили во главу угла не партийные, а национальные интересы. Но с Дональдом Трампом все иначе. Даже если ближайшие месяцы станут для него последними в должности президента, он еще успеет наломать много дров во внешней политике.
Когда в декабре 1988 года я, молодой сотрудник Совета национальной безопасности, сидел в Овальном кабинете, Рональд Рейган под потрескивание камина дал согласие на начало первых в истории переговоров между США и Организацией освобождения Палестины. Он считал, что это хотя бы частично избавит его преемника и тогдашнего вице-президента Джорджа Буша от необходимости сразу, в начале срока тратить драгоценный политический капитал на важный, но спорный шаг на пути к ближневосточному урегулированию.
В январе 1993 года, когда президентские полномочия Буша-старшего подходили к концу, я возглавлял отдел политического планирования Госдепартамента. Для Уоррена Кристофера, вступавшего в должность госсекретаря, я написал длинный меморандум, который не сильно отличался от черновика, составленного мной за полгода до того и опрометчиво названного «Внешняя политика второго президентского срока Буша». Главная задача документа заключалась не в названии и даже не в содержании, а в том, чтобы ответственно передать дела новой администрации, не нанеся ущерба национальным интересам.
Летом 2008 года, занимая третью по значимости должность в Госдепе, я отправился вместе с госсекретарем Кондолизой Райс в Овальный кабинет, чтобы обсудить с президентом Бушем-младшим и вице-президентом Чейни вопрос, следует ли США присоединиться к переговорам с Ираном, которые тогда вели наши международные партнеры. Тем июльским днем в камине не горел огонь, но все присутствовавшие ощущали то же чувство ответственности. Речь шла не только о рисках и выгодах этого решения, но и о том, обеспечит ли оно следующей администрации больше пространства для маневра. Буш быстро дал добро на то, чтобы я присоединился к переговорам в Женеве. Чейни возразил, что мы не должны поощрять ненадлежащее поведение Ирана. «Дик, – сказал Буш, махнув рукой, – меня это устраивает, я решил так».
Я не могу себе вообразить, чтобы Трамп серьезно относился к идее ответственной передачи дел новой администрации. Его бывший советник по национальной безопасности Джон Болтон утверждал, что президент способен рассматривать вопросы внешней политики только в контексте своего переизбрания или самолюбования.
Разумеется, это не означает, что администрация Трампа не способна на конструктивные действия во внешней политике или не знает, как улучшить свое наследие – тем более что улучшить там можно очень и очень многое. Недавний прорыв в нормализации отношений между Израилем и Объединенными Арабскими Эмиратами – важное достижение, у которого есть большой потенциал. Однако реализовать этот потенциал удастся, только если – и это очень большое если – за ним последуют более серьезные дипломатические шаги в израильско-палестинском урегулировании или иранской проблеме.
Продолжение вывода американских войск из Афганистана в соответствии с договоренностями с талибами и в тесном взаимодействии с афганским правительством станет важным шагом на пути выхода США из этой бесконечной войны. Большое значение имело бы и продление договора СНВ-3 с Россией, который истекает в начале следующего года – без него рухнут последние остатки системы контроля над ядерными вооружениями, что может привести к опасным последствиям. Эти меры не перечеркнут токсичное внешнеполитическое наследие Трампа и не окажут сколько-нибудь заметного влияния на ноябрьские выборы, зато принесут немалую пользу национальным интересам США.
Однако вряд ли в ближайшие месяцы Трамп, вдохновившись принципом Гиппократа, решит не причинять вред в сфере внешней политики. Факты говорят об обратном.
Те преимущества в отношениях с Ираном, которые США получили благодаря соглашению Израиля и ОАЭ, уже разбазарены топорными действиями администрации в рамках кампании «максимального давления», нацеленной на то, чтобы сменить не курс, а правящий режим Ирана. Упираться, продолжая провалившуюся стратегию, – не самый разумный рецепт в дипломатии. Именно поэтому Буш в итоге и решил присоединиться к переговорам с Ираном, хотя ранее его администрация записывала эту страну в «ось зла».
Однако администрация Трампа вряд ли это поймет. Напротив, она и дальше будет делать вид, что США могут участвовать только в карательной части ядерной сделки с Ираном и игнорировать все остальные ее составляющие. Вашингтон уже опробовал эту стратегию в августе, когда попытался восстановить многосторонние санкции против Ирана. Затея провалилась, потому что США к тому времени уже вышли из сделки.
Такие действия не только глупо выглядят, но и изолируют США, отталкивая ближайших союзников, и усиливают риск столкновения с Тегераном. Они рикошетом ударят по интересам США, а единственным их результатом в дипломатической сфере будет то, что следующий президент окажется в этом вопросе на выжженной земле, чего, собственно, Трамп и добивается.
Отношения с Китаем, который под руководством Си Цзиньпина становится все более агрессивным и амбициозным конкурентом, – это еще одно направление, где нынешняя администрация может оттолкнуть от США другие страны. Президент уже выпустил своих четырех всадников Апокалипсиса – советника по национальной безопасности Роберта О’Брайена, директора ФБР Кристофера Рэя, госсекретаря Майка Помпео и генпрокурора Билла Барра, которые обвинили Китай в распространении «уханьского вируса» и назвали Си Цзиньпина новой реинкарнацией Сталина. Угроза со стороны Китая вполне реальна, но использование таких космических гипербол для ее описания только мешает делу. Кроме того, эта тактика не вяжется с тем рвением, с которым администрация недавно занялась строительством «союза демократий» – и это после четырех лет невиданных нападок и на союзников, и на демократии.
В этот непростой переходный период желание ловить рыбу в мутной воде возникает не только у администрации Трампа. Его авторитарные замашки открывают возможности для вмешательства других лидеров. В 2016 году Трамп предложил Владимиру Путину ослабить его соперника от Демократической партии и сейчас вполне может сделать это снова. Однако он не способен выработать собственную твердую и последовательную позицию и тщательно координировать свои действия с союзниками, что могло бы сыграть ключевую роль в ограничении российского вмешательства в белорусский и другие кризисы. Пользуясь снисходительным отношением Трампа, другие авторитарные лидеры, в том числе Реджеп Тайип Эрдоган в Турции и Мухаммед бин Салман в Саудовской Аравии, возможно, не устоят перед соблазном вытребовать у США какие-то уступки.
Между тем остальной мир – отдельно от США, а не вместе с ними – будет продолжать борьбу с ужасной пандемией, во время которой лозунг «Америка прежде всего» стал означать первенство во всем плохом. Перед американским паспортом, некогда служившим символом могущества и привлекательности нашей страны, за рубежом будет открываться все меньше дверей. Администрация Трампа будет и дальше третировать ведомства, обеспечивающие нашу национальную безопасность, и клеймить карьерных государственных служащих как политических врагов, представляющих «глубинное государство».
Если в ноябре Трампа переизберут, то события следующих нескольких месяцев станут лишь малозначительным дополнением к истории о крахе международного порядка, возглавляемого США. Если же он проиграет, то сомневаюсь, что он внезапно решит соблюсти традицию ответственной передачи дел, которой раньше придерживались представители обеих партий. В лучшем случае он будет поглощен попытками оправдать свое поражение и убедить общественность в том, что выборы были подтасованы; в худшем – попытается оспорить результаты. Как и многое другое в эпоху Трампа, этот переходный период будет мало похож на предыдущие, которые мне доводилось видеть за свою дипломатическую карьеру. Противоречивые сигналы и бюрократическая неразбериха могут обернуться очень высокими издержками.
Эпоха Трампа стала временем, когда здравый смысл и профессионализм в американской внешней политике оказались на долгом карантине, и ближайшие месяцы вряд ли что-то в этом изменят. Мы вступаем во взрывоопасный период в условиях, когда президент не годится для своей должности, администрация штампует максимальное количество благоприятных для себя «фактов», а многие иностранные державы пытаются извлечь выгоду из царящего хаоса. Если это действительно последний танец Трампа в Белом доме, своими па он может растоптать еще немало американских внешнеполитических интересов.
Английский оригинал текста был опубликован в The Atlantic, 29.08.2020
Фонд Карнеги за Международный Мир и Московский Центр Карнеги как организация не выступают с общей позицией по общественно-политическим вопросам. В публикации отражены личные взгляды авторов, которые не должны рассматриваться как точка зрения Фонда Карнеги за Международный Мир или Московского Центра Карнеги.
Другие материалы
Карнеги
Вирус поляризации. Как США преодолеть партийный раскол во внешней политике
США и мировой беспорядок. Какой будет внешняя политика следующей администрации
Россия и афганское урегулирование. Можно ли жить по-братски после 40 лет войны